Создателем метода ОиТП является Франц Рупперт, доктор психологических наук, но при этом и преподаватель Католического Университета Прикладных Наук в Мюнхене, в котором хотя и преподаются вполне обыденные образовательные программы, но в тоже время пропагандируется христианский взгляд на человечество.

В середине 90-х он столкнулся с методом семейных расстановок Берта Хеллингера и достаточно долго практиковал его, пока не осознал ряд его недостатков. Франц Руперт, как и его коллеги основатели ОиТП, заметили, что расстановки являются достаточно директивным методом с его прямыми указаниями и внушениями от терапевтов, и что часто этот метод лишь способствует углублению в проблему и привитию мистических и ложных убеждений.

Для избавления от этих недостатков Франц Руперт объединил метод расстановок с гуманистическим подходом, создав таким образом Ориентированную на Идентичность теорию и терапию Психотравмы (ОИТП)

Теория симбиотический отношений

ОиТП в первую очередь отличается от классических семейных расстановок своей теорией.  Франц Рупперт, по его словам, опирается на концепцию привязанности и отталкивается от идеи симбиотических отношений с родителями, через которые проходит наше детство.

Он говорит о том, что еще с момента зачатия мы входим в симбиоз с нашими родителями, что необходимо нам для нашего выживания, а сами эти симбиотические отношения могут проходить по-разному. С одной стороны, это могут быть хорошие отношения родителя и ребенка, где учитываются потребности и желания последнего и в этом случае у ребенка формируется нормальная идентичность. С другой стороны, если родитель сам по себе травмирован и отдаляется от ребенка, ребенок будет склонен жертвовать своей идентичностью ради симбиоза, чтобы соответствовать тому, чего, по его мнению, хочет его мать. И здесь возможны три типа травм.

Травма идентичности. Отказ от того, чего мы хотим - по сути отказ от себя - вызывает раскол в нашей психике в критический момент развития. Этот отказ от автономного развития нашей психики, чтобы поддерживать контакт с нашей матерью называется травмой идентичности.

Ребенок вынужден отождествлять себя с желаниями и нуждами своей матери, в то время как его желания и потребности игнорируются, неправильно истолковываются или используются матерью как средство преследования. В итоге у взрослого человека возникает терапевтический вопрос «Кто я?», за которым логично следует вопрос «Чего я хочу?», и именно этим вопросам и будет посвящена психотерапия.

Травма любви. Если мы перенесли травму идентичности на самой ранней стадии развития, то за ней естественным образом следует травма любви или заброшенности. Мать, которая не находится в хорошем контакте с самой собой, не может предложить своему ребенку здоровую любовную связь.  Нашему сильному стремлению жить, любить и быть любимым препятствуют, вызывая внутренний конфликт и смятение. Из-за этого смятения мы создаем иллюзии любви - романтический идеал, согласно которому любовь спасет нас, удовлетворив наши стремления и чувство пустоты.

Травма любви. Травма любви далее приводит к травме сексуальности или предательства.  Если мои родители меня не хотят и не любят, я уязвим для поиска любви и связи небезопасными способами и открыт вниманию небезопасных людей. Таким образом, сексуальная травма связана с физическим или эмоциональным насилием.

В итоге у человека формируются две формы боли.

Боль от того, что не хотели и не любили. Она относится к матери или отцу и сигнализирует о том, что человек все еще хочет, чтобы отец или мать увидели и полюбили его. Боль вытекает из позиции жертвы ребенка, который продолжает цепляться за своего агрессора.

Боль от потери контакта с собой. Такая боль конечна. Контакт с собой можно восстановить, если начать чувствовать боль, которая возникла в момент первоначального расщепления. Эта боль резкая, но короткая. Она ведет к глубокому внутреннему спокойствию и удовлетворенности.

В итоге травма – это ситуация, в которой мы чувствуем себя совершенно беспомощными и подавленными и верим, что можем умереть. Варианты борьбы или бегства в такой ситуации недоступны, и вместо этого мы замираем и фрагментируемся, а память о травме становится бессознательной, и мы храним отколовшиеся эмоции в разных частях психики.

Таким образом наша психика в результате травмы делится на три части.

1. Здоровое «Я». Независимо от степени нашей травмы, мы всегда сохраняем здоровую часть. Когда мы находимся в своем здоровом «Я», мы можем: принимать четкие решения, смотреть на реальность такой, какая она есть; устанавливать надежные связи и разрушать деструктивные; чувствовать себя в безопасности и быть ответственными за себя и свои решения.
2. Выживающее «Я». Оно возникает в момент расщепления. Его единственная функция - не допускать травматический опыт в наше сознание. Для этого оно разрабатывает различные стратегии, чтобы отвлечь нас. Такими стратегиями могут быть отрицание, подавление, соматизация, зависимость контроль и избегание. А если мы снова будем травмированы на более позднем этапе нашей жизни выживающее «Я» создаст новый раскол, чтобы гарантировать, что чувства травмы останутся подавленными.
3. Травмированное «Я». Наконец, мы имеем травмированное «Я», которое застыло во времени и постоянно озабочено травмирующим событием, независимо от того, как давно оно произошло. Эта часть нас может внезапно активизироваться, если какое-то событие в нашей жизни напомнит нам о произошедшем. Подобно здоровой части, травмированная часть нас также стремится к целостности через безопасное выражение травмирующих чувств.

Терапия

Надо понимать, что ОиТП – это не более чем модифицированные семейные расстановки, так что еще раз рекомендую вам посмотреть видео, посвященное им, здесь же мы больше сделаем упор на различия этих методов.

Собственно базовое отличие метода ОиТП, и это то, почему он также называется и методом намерения, является то, что клиента никто не замещает, но он сам участвует в расстановках, а заместители первоначально замещают, заранее сформулированный, запрос клиента.

Запрос клиента в ОиТП представляет из себя заранее сформулированное намерение, которое должно укладываться в одно предложение, состоящее не более чем из шести слов. Далее выбираются наиболее важные из этих слов, а может быть образов или представлений и под них начинают искать заместителей.

Выбранные элементы будут представлены людьми в группе, которых клиент выберет для цели резонирования. Клиент подает сигнал к началу процесса и после непродолжительного созерцательного периода клиент в сопровождении фасилитатора продолжает беседу с каждым человеком и выясняет, что они испытывают.

Динамика, возникающая между клиентом и резонаторами, показывает что-то во внутренней и бессознательной реальности клиента. В идеале клиент понимает что-то новое о себе из того, что он видит в действиях и диалоге участников, а также замечая свои собственные реакции на то, что происходит во время процесса.

Фасилитатор предоставляет клиенту автономию и полномочия в осмыслении того, что он видит, и приоритет отдается тому, что он понимает сам.

При этом именно запросу в этой терапии уделяется достаточно большое внимание. Так запрос может быть сформулирован из выживающей части и изнутри симбиотического переплетения. Например, на одном из семинаров участница в качестве запроса выразила желание, чтобы ее 75-летний отец наконец-то смог принять смерть своей жены.

В качестве заместителя она выбрала женщину и была в полной уверенности, что это ее отец. Постепенно до нее удалось донести, что для нее речь идет не о скорби ее отца, а о ее собственной скорби.

И здесь важны нюансы запроса, и то, как клиент его расставляет. Например, если клиент ставит на место того или иного человека участника другого пола – это уже заставляет думать о скрытых проблемах клиента.

После того как запрос сформирован клиенту дается полная свобода, а основная задача терапевта – это понять, что происходит между клиентом и заместителем, а затем привести клиента к интеграции его частей, которые и олицетворяют участники расстановки.

Так клиентка может обратиться с запросом отсутствия денег, а потом увидеть в заместителе образ своего богатого или бедного отца. В этом случае терапевт просто фасилитирует чувства клиентки и помогает ей их выразить в следствии чего и достигается интеграция.

В результате такого процесса достигается состояние здоровой автономии, которая означает хорошие отношения с самим собой, т.е. способность получать доступ к чувствам и потребностям, четкое представление о себе, возможность быть самостоятельным и ответственным.

И этот процесс во многом отличается от классических семейных расстановок.

1. Отказ от ритуалов. В ОиТП присутствует отказ от различных ритуалов в стиле поклона родителям и благодарности за подаренную жизнь.
2. Гуманистический подход. В ОиТП никто не будет обвинять клиентов, говоря им, что они в наказание останутся со своими проблемами, потому что не готовы уважать своих родителей, которые зачастую их игнорировали, презирали, мучили. Рупперт пропагандирует гуманистический подход и практически полностью опирается на процесс самого клиента. В том числе клиент может и остановить сам процесс расстановок, когда ему этого захочется.
3. Непрерывность. В ОиТП процесс идет непрерывно, так как сам клиент участвует в расстановке и сразу начинает взаимодействовать с заместителями, не тратя времени на процедуры завершения и окончания.
4. Индивидуальный формат. ОиТП может проводиться и в индивидуальном формате. В этом случае в качестве заместителей просто выбираются различные предметы типа подушек.
5. Отказ от мистики. Этот пункт, конечно, не полностью оправдывает себя, однако Франц Рупперт призывает к тому, чтобы отказаться от интерпретаций проблемы, основанных на «прошлых жизнях», или «близнецах, умерших в утробе матери», а ведь это излюбленные объяснения проблем в расстановочных кругах. Точно также Рупперт отказывается от того, чтобы заявлять о возможностях с помощью расстановок решать проблемы родительской семьи и установить истинное отцовство, как это опять же любят делать классические расстановщики. Наконец, Франц Рупперт не рекомендует постоянно углубляться в истории предков, о которых не знал сам клиент.

Заключение

Сложно вынести однозначное мнение по поводу ОиТП Франца Рупперта, так как с одной стороны он подходит к семейным расстановкам намного более адекватно, чем это делал мошенник и сектант Берт Хеллингер, но с другой стороны он продолжает мистические традиции упомянутого автора, при этом пытаясь выдать свои теории за научно обоснованные факты. Например, также как и Хеллингер он опирается на теорию заместительного восприятия, которая гласит, что другой человек может не просто нам посочувствовать, а непосредственно отразить наш внутренний конфликт и то, что происходит в нашей психике и в нашей семейной системе.

Рупперт ссылается в этом случае на наши зеркальные нейроны, хотя подобное объяснение является крайне сильным преувеличением, которая, однако, способно удовлетворить несведущие в науке умы. В своей же книге он продолжает опираться на теорию общего информационного поля Шелдрейка, которая напрямую противоречит науке и является шарлатанской.

Помимо этого, у Рупперта также много ссылок на интуицию, вплоть до того, что он заявляет, что работать в методе можно только с многолетним опытом, какой есть именно у него, что опять же обесценивает сам подход ссылкой все на ту же интуицию и уникальность автора метода.

На критику же семейных расстановок он отвечает тем, что эти самые критики просто не были на семейных расстановках, а потому придумывают лживые объяснения феномена замещающего восприятия, в то время как, очевидно, что лживое объяснение придумал именно Хеллингер, а это самое замещающее восприятие вполне себе объясняется более простыми механизмами типа взаимного внушения.

Также Рупперт говорит о том, что метод расстановки способствует развитию трансгенерационного мышления и дает понимание актуальных тем, проходящих через несколько поколений, что опять же лишь позволяет снять клиенту с себя ответственность за свои проблемы.

При этом само понятие травмы в его теории является неопределенным и по сути сводится к тому, что подобные травмы можно отыскать у любого человека на Земле, а следовательно, всем обязательно нужно пройти его терапию. Причем эти самые травмы могут найтись и до рождения.

В итоге Рупперт вполне склонен злоупотреблять ложными воспоминаниями клиентов, а так как в его теории большой упор идет на сексуальную сферу, в ряде случаев из-за его работы, клиенты безосновательно обвиняли родственников в сексуальном насилии.

В целом же критику семейных расстановок мы с вами уже подробно обсуждали в соответствующем видео.

Говоря же об эффективности метода, я нашел всего одну статью, посвященную ей[1], при этом там нет контрольной группы и каких-либо объективных измерений результатов и хода терапии, так что данную статью сложно воспринимать в серьез, однако наверняка представители данного метода с полной уверенностью заявляют, что их метод доказателен, ссылаясь именно на нее.

Таким образом мы имеем очередное антинаучное направление, ориентированное на работу с травмой абсолютно классическими методами, которые в очередной раз продаются в новой обертке.

1. Stjernswärd S. Getting to Know the Inner Self. Exploratory Study of Identity Oriented Psychotrauma Therapy-Experiences and Value From Multiple Perspectives. Front Psychiatry. 2021 May 21;12:526399. doi: 10.3389/fpsyt.2021.526399. PMID: 34093249; PMCID: PMC8175788.

© YouTube, Мои контакты и социальные сети, Консультации (WhatsApp) -  8-926-105-54-96 (SMS)