Психологическая травма и нейрофизиология памяти

В этом выпуске мы коснемся важной и наверно не побоюсь этого слова наиболее спорной темы, ставшей камнем преткновения между научной психологией и психотерапией, мы коснемся психологической травмы. И конечно эта тема входит в раздел нашего курса, посвященный бессознательному. Ведь именно бессознательному мы приписываем статус хранилища всех наших травм прошлого.

Почему же тема такая спорная, и почему все терапии, которые опираются на понятия травмы на самом то деле не особо научные. Да глубинные терапии не считаются научными, чтобы вам не говорил там ваш преподаватель по психоанализу.

1. А дело здесь в том, что, во-первых, мы никак не можем объективно определить сам феномен травмы. Да, кто-то в процессе гипноза или психоанализа вспоминает как бандиты подожгли его дом и расстреляли всю его семью, но кто-то вспоминает как он просто упал с велосипеда, или как поругались его родители. Оба этих события в глубинной терапии считаются травмами, хотя и невооруженным взглядом понятны их принципиальные различия. И не стоит здесь говорить, что для ребенка падение с велосипеда может вызвать тот же стресс что и созерцание убийства, очевидно это не так, но опять же вне зависимости от уровня стресса событие будет рассматриваться как травматическое просто потому, что пациент вспомнил именно его.
2. Второй пункт критики теории травмы – это невозможность доказать причинно-следственную связь между травмой и текущими симптомами, если мы конечно не говорим о ПТСР. НУ сами подумайте какая может быть связь между воспоминанием о том, как подрались родители и текущей фобией собак, а ведь примерно такого уровня воспоминания и сообщают клиенты на терапии. Таким образом о связи причины и симптома мы по большому счету можем судить лишь по результатам и по косвенным признакам. То есть если после обнаружения травматического воспоминания симптом исчез мы говорим, что они были связаны, а если нет, то любой глубинный терапевт скажет, что вы просто не добрались до истинный причины, при этом он конечно не ставит под сомнение существования таковой.
3. Ну и третий пункт состоит в том, что эти самые скрытые травматические воспоминания мы никак не можем отличить от фантазий клиента или просто на просто ложные воспоминания. Таким образом то что обычно выдается за вытесненные воспоминания может быть просто выдумкой клиента.

Однако подобная критика никак не опровергает существование подобных вытесненных травматических воспоминаний. Скорее здесь проблема именно в недоказуемости в методе познания. Ведь у нас не существует метода способного прямо в мозге показать связь симптома и того или иного следа памяти.

И, к сожалению, никто еще не клал человека в магнитно-резонансный тамограф прямо в момент травмы. Не говоря уже о том, что причина диссоциации и вытеснения может быть чисто психологической и никак не наблюдаться в мозге, по крайней мере при текущей разрешающей способности методов.

И если вы уже задали вопрос зачем же я вообще тогда снял этот выпуск если никаких исследований в этой области нет, то не спешите расстраиваться.

Исследования травматического опыта все-таки имеются и дают достаточно чёткую картинку того, что происходит в мозге в момент травмы, правда касаются эти исследования именно посттравматического стрессового расстройства, что, однако не мешает нам вывести некоторые закономерности и для травмы в классическом понимании глубинных терапий.

Наиболее известные исследования в этой области провели Доктор Bessel van der Kolk и его коллеги, из которых я упомяну Дэниэла Сигеля.

Как я уже говорил в одном из роликов схема когнитивной терапии по типу ситуация – мысли – реакция не работает. И информация, поступая к нам разделяется на два потока, один из которых идет в нашу кору и подвергается рациональной оценки, а другой в нашу лимбическую систему, где проходит эмоциональную оценку. Для нас здесь прежде всего важна оценка на наличие угрозы, где основную роль играет отдел под названием миндалина.

Так вот Безел ван дер Колк показал, что происходит в случае возникновения травматической ситуации. Любая травматическая ситуация рассматривается миндалиной как угроза жизни, ну иначе бы мы нее могли считать ее травматической.

Соответственно, как только индивид попадает в подобную ситуацию, и миндалина оценивает ее как опасную, она отдает сигнал нижестоящим отделам для выработки двух наиболее значимых в этой ситуации гормонов: кортизола и адреналина.

Дальше происходит обратное влияние этих гормонов на мозг. Адреналин усиливает действие миндалины активируя процесс имплицитной памяти, памяти, которая не осознается и которая включает в себя телесные, эмоциональные и процедурные аспекты. В то время как кортизол блокирует деятельность гиппокампа ответственного за консолидацию и интеграцию нашей памяти. При этом тормозится и деятельность коры, т.е. всю власть на себя в этой ситуации берет подкорка.

В частности, Mattew Liberman показал в эксперименте, что существует обратная зависимость активности коры и активности миндалины. Чем более активнее миндалина, тем менее активна лобная кора. При этом «сила мышления» падает, снижается степень осознавания, снижается способность принимать решения. Он указал, что во время стресса и замыкания процессов на миндалине у человека временно снижается интеллект на 10-15 единиц. 

Таким образом системы, которые обычно работают вместе приходят в рассогласование, также как и разрушается процесс нормального запоминания.

Если в обычном состоянии за нашу память отвечает гиппокамп, который должен был бы отнести ситуацию к той или иной категории и интегрировать ее в существующую сеть семантической памяти, то теперь событие кодируется отдельным эпизодом причем в ином формате нежели это происходит в эксплицитной памяти. Ну кому непонятны слова имплицитный и эксплицитный советую посмотреть вам мой ролик, посвященный этим видам памяти. Я же продолжу и скажу, что в результате такого рассогласования событие запоминается фрагментарно и как бы распадется на части.

Человек может запомнить отдельные элементы события, например визуальные образы, запахи, вкус, ощущения, звуки. И вся эта мозаика будет разрозненно распространена по его мозгу, и при этом недоступна контролю сознания.

И в следующий раз, как только человек наткнётся на тот или иной триггер, который хотя бы чем-то напоминает ситуацию травмы у него активируется та же реакция что и в стрессе. И с этого момента начинаются различия посттравматического стрессового расстройства и так называемой диссоциированной травмы.

В обоих случаях основным элементом является диссоциация. Только в случае посттравматического стрессового расстройства человек все-таки сохраняет память о событии. Просто эта память не систематизирована, и функционирует отдельно лишь отдельные элементы события, что связано с дальнейшими изменениями в мозге после травмы.

При ПТСР обнаруживается гиперактивация миндалины, которую также можно назвать состоянием застойной доминанты.

Такая активация, во-первых, приводит к постоянной выработки упомянутых гормонов что в последующем уже физически влияет на состояние гиппокампа и коры. В частности, у переживших травму людей гиппокамп становится физически меньше, а их способность к интеграции воспоминаний хуже.

Также наблюдается активность диссоциированных элементов травмы. Например, больной ПТСР постоянно испытывает флешбеки, автоматически и стрессово реагирует на нейтральные стимулы, которые напоминают первоначальную пугающую ситуацию ну и т.д. Присутствует и большое количество других симптомов.

Ну а теперь что касается амнезированных событий и вытесанных травм. По сути, это те же травмы что и при ПТСР только человек их не помнит. И первое в чем нам предстоит разобраться это в том действительно ли человек вытесняет подобные события. Ведь, как ни странно, основная жалоба при ПТСР — это как раз таки невозможность забыть пугающее событие.

И здесь мы коснемся разных данных. В частности, сам факт забывания травматических событий был сначала подмечен Пьером Жане, ну а затем подтвержден большим числом исследователей.

Например, О Брайен, Вилкинсон, Кадиш зафиксировали забывание событий после природных катастроф. Сержэнт и Слаттер обнаружили амнезию на событие у 144 из 1000 солдат, попавших в госпиталь. Голдфилд и коллеги зарегистрировали забывание у жертв похищения и пыток. Лофтус и другие зарегистрировали амнезию у жертв сексуального насилия. И это лишь малая часть данных.

И как по мне механизм такой амнезии совпадает с уже вышеописанным, просто степень и качество такой амнезии различно.

Ведь кто сказал, что, если мы забываем событие частично, мы не можем забыть его полностью. И действительно подобные события могут крайне резко контрастировать с повседневным опытом, а такой контракт приводит к резкой смене состояний, что в свою очередь и приводит к забыванию. Правда стоит сказать, что во взрослом возрасте такое забывание чаще всего редкость, и чаще всего забывание происходит в детском возрасте, а сами травмы терапевты пытаются отыскать обычно в возрасте до 7 лет, что было показано в ряде статей, среди которых статьи Бриера, ван дер Колка и других.

При этом оказывает что чем более хроническим был стресс в детсве тем более высока вероятность забывания событий.  (Briere & Conte, 1993; Herman & Shatzow, 1987; van der Kolk, Roth, Pelcovitz & Mandel, 1993). 

Ученые связывают такую с амнезию с неразвитостью у детей коры мозга и когнитивных мощностей для создания нарратива воспоминания. То есть невозможностью создать рассказ или проще говоря вербализовать событие.  Так как у взрослых сознание и речевые способности сильнее развиты явление амнезии события у них наблюдается редко, и они вполне способны хоть как-то его вербализовать.

Взрослые также более способны сохранить корковый контроль в стрессовой ситуации, не отдаваясь во власть подкорки.

Однако, стоит предположить, что если ситуация входит в полное рассогласование с обыденным опытом человека, а корковый контроль у него изначально слабый, то и взрослый человек навряд ли создаст необходимый для интеграции в память нарратив события. То есть ситуация вызовет у него настолько сильный тсресс и так разойдется с опытом, что он будет просто неспособен выразить весь происходящий ужас словами.

Невозможность вербализации также приведет к отсутствию интеграции события в семантическую память и событие останется фрагментированным.

Наконец помимо чисто физиологического и нарративного объяснений существует и психологическое объяснение или объяснении с позиций когнитивного диссонанса. Такое объяснение гласит, что наш мозг вытесняет события, противоречащие нашей картине мира.

Самый простой пример — это когда ребенок вытесняет память о сексуальном насилии со стороны родителя, так как он его любит или его выживание зависит от этого человека, или просто такое воспоминание противоречит социальным нормам как Фрейд завещал. Другой пример показан в фильме остров проклятых с ДиКаприо, когда больной создал целый иллюзорный мир, чтобы не вспоминать о том, как погибла вся его семья.

Такое объяснение тоже является интересным, но уже, к сожалению, намного сложнее доказать с помощью методов исследования мозга.

Ну и в заключении все-таки освещу аспект того, что травма необязательно имеет лишь симптомы, описанные для ПТСР, собственно, только ПТСР характеризуется описанными для него симптомами. Однако помимо описанных, возможно проявление и целого ряда других даже не сильно то связанных с первоначальным событием симптомом. А зависит все от множества факторов. Например, пытаясь подавить воспоминание человек создать галлюцинации и иллюзорный мир. Но это конечно крайний случай. У человека может возникнуть заикание или нервный тик, если в момент травмы у него не получилось закричать или он как то не так двинул рукой или зажмурил глаза.

У него могли возникнуть проблемы с мышцами, кожей, желудком или аллергия, если в момент травмы он пытался физически сдержать себя, или плохо чувствовал или отравился. Наконец у него могли просто возникнуть неадекватные реакции в качестве условного рефлекса на схожие ситуации. Например, социофоб сжимается в комок при виде других людей, просто потому что когда то его родители сильно подрались на его глазах.

Причиной всех этих реакций в соответствии с теорией травмы является диссоциация. Любая же глубинная терапия стремиться отыскать и интегрировать разрозненные кусочки травмы в памяти больного.

Что отнюдь не является доказательством всего вышесказанного. А сама тематика травмы до сих пор остается спорной и требует дополнительных исследований.

© YouTube, Сайт (консультации), Запись на консультацию (WhatsApp) -  8-926-105-54-96 (SMS)