Терапия нового решения стала отдельным направлением транзактного анализа Эрика Берна, так что чтобы лучше понимать, о чем сегодня пойдет речь рекомендую вам посмотреть предыдущий ролик, посвященный этому виду терапии.

Психотерапия нового решения, созданная американскими психотерапевтами Мэри и Робертом Гулдингами является синтезом транзактного анализа и гештальт-терапии.

В целом она представляет из себя достаточно последовательную процедуру работы с травмой, чем что схожую с регрессивной гипнотерапией, например. И хотя основное отличие данного направления скорее состоит в отдельной методике работы, все же Гулдинги внесли и некоторый теоретический вклад в Транзактный анализ.

В частности, они не согласны с теоретиками транзактного анализа по двум основным вопросам.

Во-первых, с тем, что ранний Родитель полностью негативен, и, во-вторых, с провозглашенной Берном концепцией формирования раннего Родителя. Другой важной концепцией являются те сценарные внушения, среди которых Гулдинги выделили 12 типов. Собственно эти концепции мы сейчас с вами и обсудим.

Естественные и адаптированные Эго-состояния

В терапии нового решения используется несколько иной подход к описанию эго-состояний. Если Эрик Берн был уверен, что ранний Родитель — это склад автоматически накапливаемых всех негативных сообщений, переданных родителями, которые становятся детской интроекцией раз и навсегда, то Гулдинги напротив, верят, что ребенок сам фильтрует, выбирает и принимает решения в ответ на подобные сообщения и в определенной мере контролирует то, что впитывает.

Такой подход дает в последующем возможность менять или пересоздавать внутреннего родителя с новыми установки и этот же подход обуславливает иной способ рассмотрения формирования эго состояний.

Так по Гулдингам, эго-состояние «Ребенок» имеет наряду со структурным и функциональное деление на изначально естественного и адаптированного ребенка. Напомню вам, что естественный ребенок – это наше состояние спонтанных реакций, которые естественно возникают на те или иные стимулы, то есть это реакции творчества, гнева, веселья и так далее.

А вот адаптированный ребенок – это такое состояние, которое формируется в нас под влиянием родительского воспитания и в рамках которого у нас часто появляются рэкетные чувства. Например, адаптированный ребенок вместо того, чтобы выразить свой гнев может быть любезным, потому что родители запретили злиться. Или он может обижаться, если его оценили на четыре, а не на пять, потому что родители любители его лишь за его достижения.

Так вот Мэри Гулдинг модифицировала это деление, показав, что три ранних Эго-состояния (ранние Родитель, Взрослый, Ребенок) присутствуют как у «естественного», так и «адаптированного» Ребенка.

Чтобы проще понять эту идею мы можем поделить жизнь на до и после определенной травмы или принятия предписания. Так предполагается, что изначально у естественного ребенка может быть свой здоровый взрослый и свой здоровый родитель. Однако, когда ребенок попадает в травму или адаптируется к родительскому предписанию, у него также формируется и состояние критикующего, а не заботливого родителя.

Терапия нового решения состоит в том, чтобы отказаться от решений, принятых когда-то адаптированным ребенком и тем самым вернутся в состояние естественного ребенка с вновь сформированными решениями, которые станут интроекциями для естественного родителя.

По мнению Гулдингов люди достраивают своего Родителя всю жизнь используя материал и настоящих родителей, и значимых для них людей, и даже людей, созданных воображением и именно это помогает менять позицию человека по отношению к миру.

Ну а теперь если выразить все это еще проще, то Адаптированный Ребенок решает принять родительские жизненные правила в самом раннем детстве и, чтобы выжить, подавляет свободного или естественного Ребенка. Позже, во время терапии новых решений, ранний Взрослый в Ребенке принимает новое решение — преодолеть патологическое приспособление и действовать свободно. Те же позиции в отличие от Берна занимают авторы в отношении Эго-состояния Родитель.

Основу же метода составляет изменение тех решений, которые были приняты ребенком на основе ранних родительских предписаний.

Родительские предписания

Предписания – это любое воздействие родителей, которое воспринимаются ребенком как указания к построению своей жизни. Одни предписания могут быть позитивными с точки зрения развития способностей ребенка, другие могут привести к деструктивному поведению.

Конечно, в терапии, в первую очередь, идет речь о негативных предписаниях. Однако в отличие от Берна, который считает, что ребенок в этом отношении беспомощная жертва, авторы полагают, что он принимает участие в создании своего раннего. Во-первых, важно не само сообщение, а то, как ребенок решает его интерпретировать, а во-вторых, именно сам ребенок решает принять это сообщение или нет.

Например, на сообщение «Не делай этого» — Ребенок может решить: «Я никогда ничего не сделаю правильно» или «Я глупый». На сообщение «Не взрослей» — ребенок может ответить так «Ладно, я останусь маленьким», или «беспомощным», или «недумающим», или «несексуальным». Также надо понимать, что эти самые сообщения от родителей часто передаются не прямо – вербально -, а косвенно через поведение и стиль жизни в целом.

В своей деятельности Боб и Мери Гулдинг обнаружили, что в основе ранних негативных решений людей лежат 12 постоянно повторяющихся тем и родительских предписаний.

1. Не живи. Это сообщение может передаваться родителем невербально, когда он злиться, кричит, бьет ребенка, или словесно: «Если бы не ты, я бы…», «Чтоб ты сгинул...», «я чуть не умерла, когда рожала тебя». В ответ на такое предписание ребенок может принять решение: «Я умру, и затем вы меня полюбите», такое решение в дальнейшем может выражаться в разных типах поведения суицидального характера, это может быть постоянная депрессия, может быть бесконечный алкоголизм, а могут быть смертельно опасные виды спорта или занятия. Часто в качестве компенсации данного решения, которая все же позволяет человеку не умирать возникает и еще одно решение, в стиле «Я буду жить, пока я…», например, «пока я хорошо работаю» При этом данное решение может быть спровоцировано вообще без какого-либо негатива со стороны родителей. Например, ребенок может пожелать братику смерти, а затем решить, что он убийца и сам заслуживает гибели. Или, например, он может решить, что причинил маме боль и также обречь себя на смерть.
2. «Не будь собой». Это предписание дается, если родителей не устраивает пол ребенка или его личностные качества «ты похож на своего неудачника папашу». В ответ ребенок может всю жизнь пытаться себя переделать, чтобы понравиться, и при этом ненавидеть себя и т.д.
3. Не будь ребенком. Такое сообщение не редко передается старшим детям, которым передали заботу о младших, либо в семьях, где поощряется раннее взросление в стиле «ты уже большой.», «мужчины не плачут…», «не видишь, маме плохо, а ты уже вырос, чтобы начинать заботиться обо мне». Возможные решения: «Я никогда не буду развлекаться, всегда буду серьезным», «Я всегда буду заботиться о них», «Я ответственен за них» и т.д.
4. «Не расти» или «Оставайся маленьким». Часто такое послание передается младшему ребенку, чтобы ребенок не вырос и не покинул родителей. Такое послание передают родители, которые сами помешаны на своей родительской роли и не представляют себя без нее, поэтому даже со взрослыми детьми, они ведут себя как с младенцами, все за них решая и не давая им свободы. Возможное решение ребенка: «я останусь маленьким» или «беспомощным», или «несексуальным», или «Я никогда не покину мамочку» и т.д.
5. Не делай успехов. Подобный запрет характерен для родителей, которые имели сложный, компромиссный путь к успеху, или не добились своей цели несмотря на усилия. Чаще всего такие родители говорят: «Ну куда ты лезешь!», «это не для нашей семьи», «понятно, что у тебя ничего не получится».
6. «Не делай». Такое послание передается тревожными родителями и звучит примерно так «Ничего не делай, потому что это опасно». При этом в общении с детьми такие родители постоянно контролируют действия детей и готовы сами за них все сделать, достаточно требовательны в своих поступках. В итоге ребенок решает, что делать ничего и не стоит, потому что это опасно, либо бесполезно.
7. Не будь первым (Не будь лидером, не высовывайся). Часто такие сообщения исходят от родителей, которые сами хотят быть лидерами в семье и концентрируют на себе внимание. Например, ребенку не разрешается говорить за столом, либо ему говорят: «Тебя вообще никто не спрашивал», «Мал еще, чтобы влезать во взрослый разговор». Возможные решения ребенка: «Я ничего не значу». Люди с такими посланиями бояться быть лидерами, успешны в роли подчиненных, не добиваются успехов, и часто отказываются от выгодных предложений по работе.
8. Не принадлежи. Это сообщение передается родителями, которые пытаются доказать свою уникальность и не чувствуют свою принадлежность к обществу. Мол мы, такие и мы все делаем вот так и нам никто не нужен. Запрет на принадлежность может противопоставлять не только личность обществу, а и профессию, национальность. “Что ты делаешь, ведь у тебя отец...”, “Вспомни, кто ты!” Внешне у родителей это проявляется в нарушениях навыков коммуникации, замкнутостью и недовольством окружающими. Ребенок может в будущем всегда чувствовать себя чужаком, выглядеть нелюдимым, угрюмым. Возможные решения: «Никто и никогда не будет меня любить, потому что я никому не буду принадлежать».
9. Не будь близким; (Не будь эмоционально близким). Данный запрет можно выразить посланием “Держи дистанцию!” Он связан с нарушением коммуникации, когда родителям не хватает времени уделять внимания своему ребенку. Они заняты работой, карьерой или собственным здоровьем, при этом часто уезжают в командировки, попадают в больницы. Подобный запрет принимается ребенком при смерти родителей. Возможны крайние варианты родительского поведения. Такие родители подозрительны и насторожены в общении с окружающими, с детьми могут применять физическое наказание, оскорблять и обманывать их, или использовать в своих целях. Если постоянно отказывать в общении или манипулировать ребенком, то возникает запрет на близость, который сопровождается решением: “Для того, чтобы защититься, чтоб не испытывать боль отказа, я не буду создавать отношений”.
10. Не чувствуй себя хорошо (Не будь здоровым). Подобный запрет передается родителями, которые убеждены, что ребенком стоит заниматься только тогда, когда он болен. Родители намеренно ищут болезни у своего ребенка. “Вы ведь знаете, какой это слабенький, болезненный ребенок,” - говорят они своим знакомым или родственникам. Часто родители сами демонстрируют подобную форму поведения в соответствии с данным запретом. Они начинают болеть, когда стрессовая ситуация обостряется или затягивается. Возможные решения ребенка: «Я сумасшедший/ больной», «Нельзя быть счастливым»
11. Не думай (Не думай об Х, не думай о своих проблемах, думай о моих проблемах). Может передаваться родителем, который принижает способности ребенка мыслить «Все понятно, ты же у меня блондинка.», «Когда ты начнешь включать мозг.», «Что?! Ты самый умный что ли?». Возможные решения: «Я глупый», или «Я сам не могу принимать решения», или «Другие знают лучше меня, что надо делать», или «Думать о деньгах (сексе) нехорошо», или «Лучше я буду думать о чем-либо другом», или «Я всегда не прав».
12. Не чувствуй. Такое послание может передаваться родителями, которые сами сдерживали свои чувства, или в семье существует запрет на выражение чувств, или игнорируются чувства ребенка. Послания могут читаться как «Не сердись/ не печалься», «Не чувствуй страх», «Не испытывай телесных ощущений». Решения: «Эмоции — это потеря времени», или «Я сам не знаю, что я чувствую», или «Я никогда не злюсь, потому что чувствовать злость недопустимо».

Помимо этого, в терапии нового решения говорят об обратных предписаниях.

Обратные предписания — сообщения внешне сформулированные позитивно, однако, принципиально ограничивающие жизнь человека и направляющие его судьбу в то или иное русло. Это могут быть такие предписания, как «Будь сильным», «старайся», «делай все на отлично», «спеши» и «радуй меня».

Обратные предписания являются сообщениями открытыми, вербальными и несекретными. Тот, кто дает обратное предписание, верит в истинность своих слов и будет защищать свою позицию. "Конечно, место женщины дома. Если женщина забудет о своих обязанностях, что же будет с детьми?". Этим обратные предписания резко отличаются от обычных предписаний. Тот, кто дает обычное предписание, делает это тайно и не осознавая влияния своих слов. Если родителю объяснить, что он предписывает своему ребенку не существовать, это вызовет лишь взрыв негодования с его стороны, ведь у него и в мыслях этого никогда не было.

Обратные предписания названы обратными во многом потому, что ребенок часто именно из них и делает вывод о предписаниях. Например, если ему дают предписание «Надо вести себя как мужчина», ребенок про себя может заключить «Я какой-то не такой», что и будет его решением и предписанием его родителя. В итоге всю жизнь он будет стараться компенсировать данное предписание через попытки быть настоящим мужчиной.

Причем варианты компенсаций могут быть различны. Например, основное предписание может быть «Не будь или не живи», а контрпредписание «Работай», тогда человек может решить, что только с помощью работы он может спасти свою жизнь.  В зависимости от комбинации предписаний клиент может встретиться в жизни с различными типами тупиков.

Терапевтические тупики

В своей работе Гулдинги выделили три типа тупиков, а я бы сказал внутренних конфликтов, с которыми встречаются клиенты. И здесь понять мысль Гулдингов не так просто, поэтому я дам свою трактовку не факт конечно, что правильную, но зато понятную

Тупик первой степени — это тупик между Родителем человека и его Ребенком — основан на обратном предписании. В рамках этого тупика ребенок просто когда-то решил следовать команде родителя в стиле «нужно много работать» и вполне успешно выполнял свою миссию и получал поглаживания.

Однако в какой-то момент человеку это надоедает, и он встречается с тем, что даже если перестает выполнять обратное предписание, например перестает работать, то у него вылезают другие проблемы в стиле головных болей.

Терапия должна подвести пациента к тому, чтобы тот воссоздал сцену из своего детства, в которой он получил это предписание, и в этой ситуации сказать дающему предписание, что больше не собирается работать. После чего будучи ребенком он принимает новое решение в диалоге с базовой фигурой. В таких ситуациях, человек обычно помнит травматическую сцену и вновь переживает эмоции, связанные с ней.

Например, он может объяснить отцу: «Да раньше нам не хватало денег, и мы все должны были работать, но сейчас все изменилось, и я могу позволить себе тратить время на развлечения».

При тупике второй степени Взрослый ребенка принял решение скорее в ответ на скрытое предписание, нежели на обратное предписание.

Например, родитель может также явно говорить: «Надо много работать», но ребенок это воспринимает уже, как предписание «Не будь ребенком». Решение в этом случае может оказаться следующим: «Я никогда больше не буду вести себя как ребенок».

Выход из этого тупика требует большей эмоциональности, нежели выход из тупика первой степени. Для успешного выхода пациент погружается в воспоминания о своих родителях: как они говорили, выглядели, чувствовали. Часто разница заключается в большей интенсивности родительских чувств, чем в тупике первой степени.

Терапевт создает обстановку, в которой пациент переживает те же чувства, что и во время принятия первоначального решения. Пациент должен находиться в состоянии Ребенка, а не Взрослого! Обычно это происходит, когда пациент погружается в сцену из раннего детства и не только видит место и участников, но и переживает заново обуревавшие тогда его и остальных участников чувства. Проще говоря, переживает регрессию.

Диалог начинается, когда пациент определяет свою цель: «Я в порядке, если я играю. Если я веду себя по-детски, я в порядке. Если я смеюсь и радуюсь, и возбужден, я в порядке».

Далее пациент попеременно становится то родителем, давшим предписание, то самим собой, пытающимся выбраться из тупика.

В итоге происходит либо замена внутреннего родителя на иную фигура, например, на дедушку, который когда-то одобрял ребячливость ребёнка, либо на фигуру, созданную самим клиентом.

Тупик третьей степени — тупик, в котором пациент чувствует, что он всегда был таким, каким себя ощущает. Например, пациент, страдающий от депрессии, может успешно выйти из тупика второй степени, заново решить не кончать жизнь самоубийством, и даже, весьма вероятно, покончить с депрессией. Тем не менее, он все еще может чувствовать себя никчемным человеком и утверждать, что чувствовал себя таким всегда. Он не считает свое ощущение результатом родительских предписаний и принятого решения, но он думает, что это - естественное положение вещей.

На самом деле при существовании тупика третьей степени предписания просто были получены пациентом в таком раннем возрасте и в такой форме, что он просто не осознает их получения.

в этом случае производится диалог между: Взрослым адаптивного ребенка и Взрослым свободного Ребенка, который может интуитивно почувствовать, как жить по-новому.

Для работы над данным тупиком пациенту необходимо попеременно принимать обе стороны себя — «Я — мужчина» и «Я — женщина» или «Я умею играть» и «Я не умею и не буду никогда играть» — пока он не почувствует энергию своего свободного Ребенка.

Психотерапия нового решения

Психотерапия нового решения сочетает в себе техники транзактного анализа и гештальт-терапии. Обычно проводится в условиях группы и в форме краткосрочной психотерапии продолжительностью от 3 дней до 4-недельного семинара.

Психотерапия нового решения проходит в несколько этапов, однако, все начинается с контракта. Контракт может быть как устным, так и письменным, а его суть состоит в том, чтобы человек согласился принять на себя ответственность за изменения и, собственно говоря, обозначил те изменения, которые хотел бы достичь.

Следующий этап – это диагностика клиента. В тот момент, когда клиент заявляет свой запрос, терапевт наблюдает за ним и оценивает особенности его мышления, эмоций и поведения часто прибегая к техникам гештальта. Например, девушка, которая говорит о том, что хочет наконец перестать постоянно работать и дать себе отдохнуть, может постукивать при этом ногой. Терапевт обращает на это внимание и узнает, какие чувства стоят за таким поведением, предлагая клиентке усилить движение или наоборот отказаться от него. Он узнает, что при этом происходит в голове у клиентки и какие мысли всплывают наружу.

На этом этапе могут выясняться основные проблемные убеждения клиента, неадаптивные стратегии и игры, в которые он играет в социуме. Предполагается, что причина всех этих проявлений состоит в отдельных событиях прошлого, когда клиент и принял определенное неадекватное решение.

На третьем этапе клиенту предлагают вспомнить событие прошлого, где данное решение было принято. Здесь терапевт наблюдает в каком из типов тупиков он находится и из какого эго-состояния говорит.

Суть терапии состоит в том, чтобы изменить травматическую ситуацию в позитивном ключе для чего обычно применяется гештальт-техника пустого стула и клиент в одном из эго-состояний садиться на один стул, а на другой сажает значимую фигуру будь то родители или какая-то его часть.

Далее проводится диалог частей. Терапевт следит за поддержанием прямых транзакций, то есть он предлагает клиенту прямо выразить другой части, что он о ней думает и какое новое решение принял.

Помимо этого, может применяться техника репарентинга, когда взрослый пациент представляет себя маленьким ребенком и дает ему позитивные предписания. Например, пациент, находящийся в депрессии, представляет, что он берет себя новорожденного на руки, качает себя и говорит: «Я позабочусь о тебе». Затем пациент представляет себя младенцем, любимым и окруженным заботой.

Критерием успешной работы при этом являются не только слова пациента, но и изменения в его состоянии. Сама же работа заканчивается на построении планов будущего, когда терапевт расспрашивает клиента, как тот собирается жить с новым решением.

Вот один из практических случаев на семинаре Гулдингов.

К ним обратился Мужчина в возрасте около 40 лет чтобы излечиться от речевой фобии. Всякий раз, когда он должен был произнести речь, он тщательно к ней готовился и боялся, что она не будет хорошо принята. Терапевты попросили его вспомнить и описать эпизод из своего детства, когда он подвергался критике. Клиент объяснил, что отец оскорблял его на протяжении всего детства. Он выбрал эпизод, в котором отец говорил своему соседу: «Мой сын тупица. Он никогда ничего не добьется. Он лентяй и дурак…» Пока отец продолжал свои словесные оскорбления, ни сосед, ни сам мальчик ничего не отвечали.

Описав эту сцену, клиент объясняет: «Чтобы постоять за себя, я должен был дать им понять, что я чувствую. Но я никогда этого не делал. Я просто стоял и терпел».

В этой сцене, как и во многих других эпизодах с отцом, он сжимал зубы и не показывал никаких чувств. Тогда терапевты спросили клиента, как эта сцена может быть связана с его речевой фобией. Он ответил: «Даже если я хорошо подготовлен, и делаю все блестяще, мне приходится бороться с кем-то, кто может раскритиковать меня и сказать, что все плохо».

В этом описании можно выделить три основных предписания: «Не добивайся успеха». «Не чувствуй». «Терпи». Первое дано отцом сыну, а второе и третье даны сыном самому себе. Клиенту нужно было отменить их.

Ему было предложено вернуться к описанной сцене и сказать отцу, что он обижен. Но клиент не захотел этого делать, ссылаясь на сопротивление

Гулдинги не верят в пользу борьбы с сопротивлением, если есть другие возможности. В данном случае их было несколько. Клиент мог вернуться к эпизоду и сказать отцу: «Я не хочу говорить тебе, что я обижен. Ты ни за что не заставишь меня сказать это».

Или он мог бы сказать своему отцу: «Я чувствую сильное сопротивление» — и исходить из этого. Он мог взять с собой в этот эпизод свое взрослое «Я», чтобы поговорить с отцом. Наконец, он мог сказать о своих чувствах кому-нибудь другому, например, соседу. Собственно, последний вариант был избран.

После того, как клиент представил себе, что отец ушел, он сказал соседу: «Я обижен». Он сказал это очень сдержанно. Ему предложили повторить эти слова. С третьего раза он уже смог громко сказать: «Как я обижен! Как мне плохо!» и разрешил себе заплакать и разжать зубы.

После завершения эпизода клиент нашел способ противостоять своему отцу, который начинался словами: «Убирайся! Я — это не ты».

Далее клиенту было предложено развернуть это важное утверждение, объяснив отцу, в чем заключается разница между ними. Клиент воскликнул: «Я умею думать! Я не унижаю людей! Я так рад, что я — это не ты!»

Далее клиент вообразил себя стоящим на сцене и читающим лекцию для большой профессиональной аудитории. Мы предложили ему представить, что в аудиторию входит его отец. Клиент понял, что отец даже не поймет того, о чем он говорит из-за своей глупости, но другие люди в аудитории хотят его слушать. Клиент обнаружил, что больше не испытывает страха и в итоге избавился от своей фобии.

В завершения я попытаюсь продемонстрировать вам как терапия нового решения может проходить под гипнозом. Конечно, это не точный вариант того, который предлагали изначально Гулдинги, но показал, что смог, так что надеюсь будет интересно.

Заключение

Сегодня терапия нового решения в своем аутентичном виде не столь популярна, зато она стала неотъемлемой и каноничной частью транзактного анализа. Однако как по мне она мало чем по своей сути отличается от той же регрессивной гипнотерапии в то время, как последняя все же чаще эффективнее за счет более глубокого погружения в травматические ситуации и их перепроживания.

Научного обоснования или доказательств эффективности данное направление не получило, как не получил их и весь транзактный анализ.

© YouTube, Сайт (консультации), Обучение, Консультации (WhatsApp) -  8-926-105-54-96 (SMS)